Narn Maedhros ar Fingon

          Посмотрим на историю плена и освобождения Маитимо Руссандоля внимательно. Мы видим здесь две возможных трактовки событий - "извне" и "изнутри". Я в целом настаиваю, к слову, что те же две трактовки применимы к тексту в целом, но не об этом речь.

          Существо, решившее трактовать текст "извне" - то есть наблюдая поступки и не пытаясь проникнуть в логику персонажей - видит следующую картину: Маэдрос попадает в плен, его братья вместо того, чтобы предпринять какие-либо действия, отказываются от условий Моргота безоговорочно, тем самым обрекая своего старшего брата на смерть. Финдэкано, который не является столь холодным и бессердечным существом, отправляется спасать друга и спасает его. Все счастливы, фэаноринги посрамлены, ибо один смог то, чего даже не попытались шестеро/пятеро, корона по праву переходит к доблестному Второму Дому.

          Теперь попробуем взглянуть на ситуацию изнутри - сперва глазами фэанорингов, потом, буде получится, глазами Фингона the Valiant'а.

          Что мы видим в первом случае? А видим мы преотвратную ситуацию. Моргот ставит условие, являющееся заведомо невыполнимым. Совсем недавно, когда на руках у сыновей умер Фэанор, они, сыновья, торжественно пообещали ему не прекращать войны и во что бы то ни стало до Моргота докопаться, опять же, Клятва тоже еще мохом не поросла (она им, впрочем, вообще порастать не умела, но не об этом речь). Таким образом они либо обрекают, таки да, старшего брата на смерть, либо отрекаются от всего, что им (и старшему тоже) завещал отец. Плюс никто из них на тот момент не мог быть уверен, что Маэдрос действительно еще жив (тем, кто пожелает в данный момент отослать меня к теории osanwe, посмею заметить, что "осанвировать" из Ангбанда есть труд, многим не равный и вряд ли имеющий смысл, ибо для передачи мысли надо открыть avanir, чего Мэлькор, заметим, и хочет от любого своего пленника).

          Итак, фэаноринги, полагая, что если Маэдрос и жив, то он сам не поступился бы честью во имя спасения жизни, отказывают Морготову послу. С этого момента Маэдроса они считают мертвым (так как, насколько я понимаю, ангбандец вполне ясно сказал: не уйдете - убьем его). Также нельзя забывать, к слову, что Моргот к тому моменту свое вероломство оч-чень наглядно доказал. Так что вполне вероятным был исход, когда в случае согласия фэанорингов с условиями Ангбанда Маэдрос был бы все равно убит - или, например, выдан братьям в настолько искалеченном состоянии, что сам бы с такого в Мандос отправился за невозможностью дальнейшего полноценного существования.

          Тут звенят трубы, вьются стяги, появляются гольфинги. И Финдэкано меж ними. Он, любящий Маэдроса более, чем кого-либо еще из своих друзей, узнав о судьбе такового Маэдроса, практически сходит с ума от горя и решается на невообразимый шаг - пробраться к Ангбанду, чтобы, если Маэдрос жив, попытаться его спасти, а если мертв - или отбить его тело, или погибнуть так же, как он. Здесь я полагаю нужным упомянуть, что изначально никаких шансов на спасение пленника из Ангбанда методом внешней агрессии (тем паче осуществляемой в одиночку) не было. По сути Фингон, как существо очень умное, не мог не осознавать, что идет он на смерть.

          Почему ничего подобного не могли сделать фэаноринги? Потому что в отличие от Финдэкано, НЕ дававшего НИКАКОЙ личной клятвы, кроме разве что вассального обязательства перед отцом, они связаны не одним, а двумя обетами, хотя и теснейшим образом взаимосвязанными - во что бы то ни стало продолжать войну и отбить Сильмарили. Любой из братьев, идущий на бесцельную гибель, тем самым ослабляет воинство Дома и нарушает оба обета. А, как сказано выше, любая попытка отбить Маэдроса была обречена на провал.

          Что и доказывает блистательно история Финдэкано. Пройдя никому неведомые жуткие, я полагаю, испытания, все, что он может - это посмотреть на Маэдроса от подножия скалы и осознать свое поражение. В этот момент Маэдрос говорит совершенно дельную вещь - спасти мое тело ты не можешь, так хоть душу освободи и добычу у Моргота вырви. Финдэкано, которого опять же вполне естественно ужасает мысль убить собственноручно, пусть и ради его же блага, ближайшего любимого друга, делает одну преинтересную вещь. Он взывает к Манвэ Сулимо. И воззвание его получает ответ, что и решает историю совершенно не так, как она должна была решиться по логике вещей.

          Теперь - внимание. Личный путь Финдэкано окончился ПОРАЖЕНИЕМ. Он смог выполнить то, что выполнил, только благодаря прямому вмешательству в игру Короля Мира.

          Вопрос: насколько реально было бы то, что Король Мира ответил бы на просьбу кого-нибудь из Первого Дома? И насколько вероятно то, что кто-либо из Первого Дома, отрекшегося от Валар и проклявшего их (и проклятого ими) воззвал бы в такую минуту к Манвэ? Есть у меня ощущение, что Фингон все же до последнего надеялся на вмешательство высшей силы - и таковая надежда сбылась. Он шел туда, в глубине сердца храня мааааленькую такую эстэль. У ФЭАНОРИНГОВ ЖЕ ЭСТЭЛИ ТАКОВОЙ НЕТ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. Каждый из них знал с достоверностью, что после всего, что они сделали, а также после всего, что Валар им сказали, никакого вмешательства Валинора по их просьбе не произойдет.

          Теперь - следующая часть истории, самая сложная с моей точки зрения. Маэдрос, отныне Однорукий, возвращается из пределов смерти. Он лежит в лагере гольфингов и постепенно приходит в себя. Каково на тот момент его отношение к братьям - и отношение братьев к нему и к самим себе?

          Взгляд извне опять же дает нам вполне четкую картину: братья отдали Маэдроса на смерть, Фингон его спас. Из чего следует отстранение глубочайшее М. от братьев (ну, по крайней мере от средних братьев точно, потому что всем почему-то очевидно, что решение принимали именно они) и глубочайшая благодарность его Доблестному Ф. - именно по контрасту с предателями-родичами. Оные родичи же страдают от неизмеримых мучений совести и (в зависимости от глубины фантазии глядящего) либо преисполняются раскаяния пред старшим, либо, напротив, пытаются задавить муки совести и отстраняются от Маэдроса сами, ибо не в силах смотреть ему в глаза.

          Попытаемся взглянуть изнутри. И тут сразу же встает два вопроса.

          Первое. Откуда, собственно, мы решаем, что решение принимали средние? Из-за того, что Маглор - лиричный певец? Так вот, лиричнейший сей певец во время осады Ангбанда держал самый опасный участок Предела - пресловутые Маглоровы Врата, каковые есть открытая всем ветрам пологая ложбина, прорывайся - не хочу. Он же со всей присущей ему трепетностью и нежностью спас положение дел на правом фланге в Нирнаэт, прорубившись к Улдору и расхреначив такового, как Бог черепаху. Он носит имя CANAfinwe, а Фэанаро на пустом месте имен не давал, все его ataressi есть по сути ataressi tercenye - уникальный в истории Эльдар случай :) На момент решения судьбы Маэдроса именно Маглор - старший в Доме. Именно на нем лежит конечная ответственность за решение. Я верю, что он несомненно советовался с младшими. Но тем не менее последнее слово - за ним, за тогдашним местоблюстителем Верховного Короля Нольдор.

          Теперь посмотрим на дальнейшие отношения Маэдроса и Маглора. И не видим мы ни сцены покаяния Макалаурэ перед старшим братом, ни их дальнейшего трудного и сложного налаживания связей. НЕТ ТАКОГО. Как было их двое ближайших, так и осталось.

          Вообще никакого конфликта в Первом Доме НЕ просматривается. Да, бешеная тройка ККК побурчала немного над передачей короны... но именно что немного побурчала. Посмотрев на их дальнейшие действия, мы понимаем, что тогдашнее их "недовольство" ничем серьезным не было. Когда эти трое чем-то были недовольны по-настоящему, они обычно начинали убивать :) И они без вопросов признают старшинство Маэдроса над собой и едут вместе с ним на восток. А Маэдрос в свою очередь без колебаний принимает их у себя после нарогардского приключения и - опять же - даже в той ситуации, когда повод для конфликта был, и еще какой! как-никак Тьелько и Курво напрочь рассорили Химринг с Нарготрондом - конфликта нет. Есть брат, принимающий у себя братьев.

          Я полагаю, что Нэльяфинвэ был фэанорингом. Не такое уж спорное утверждение, не правда ли? а из этого следует, что он разделял логику Первого Дома. И если бы в плену оказался не Маэдрос, а Маглор, то Маэдрос бы стиснул зубы и ответил бы Морготову посланцу: "Мы не уйдем, и твой хозяин рано или поздно заплатит нам за смерть моего брата".